Часть 2

Глава 1. Допрос с пристрастием

                                       Не бойся ничего, что тебе надобно будет

                                       претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды

                                       вас в темницу, чтобы искусить вас, и будете иметь

                                       скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам

                                       тебе венец жизни.

                                      Откровение Иоанна Богослова 2.10

   Слуга открыл дверь. Только вежливостью здесь и не пахло. Схожим образом конвоиры подталкивают узников к виселице, навязчиво намекая, что неплохо бы поторопиться.

    Идеально смазанные петли не издали ни звука, но головы собравшихся все равно повернулись к нему. Набрав в легкие воздуха, точно ему предстояло нырнуть с головой в воду, а не войти в комнату, он пересек порог. Давненько он не чувствовал себя провинившимся школьником. Уже и забыл каково это, когда на тебя смотрят оценивающе, выискивая к чему придраться. Не отдавая себе отчета, он поправил манжеты черной рубашки. Почему он выбрал именно этот цвет? Будто на похороны собирался.

    Молчание затянулось. В глазах, обращенных к нему, читался упрек: «Ты облажался». Каждый в комнате преследовал свои цели, но сейчас они были единодушны, как никогда. Желанию линчевать виновного случалось объединять и более разных существ.

  Ворот рубашки сдавил ему горло. Так и задохнуться недолго. Но он не поддался искушение расстегнуть верхние пуговицы. Ни при каких условиях он не покажет своей слабости.

   − Александр, − собственное имя из уст отца прозвучало незнакомо. То ли интонация была непривычной, то ли эхо виновато. – Расскажи, будь добр, что произошло.

   За последнюю неделю Алекс повторил эту историю раз двести. Настал черед выступить перед курфюрстами. Последние сидели за длинным столом лицом к нему. Не так давно он вместе с всадниками в этой же комнате доказывал, что готов к отведенной ему роли, а сейчас он вынужден объяснять, почему у него ничего не получилось. Главное не дать им понять, что ему известно.

  Сделав непроницаемое лицо, Алекс заговорил:

   − Мы сняли шесть печатей и добрались до Каина − владельца последнего ключа. Он пожелал беседовать с предводительницей наедине. Она согласилась. После разговора с Каином предводительница заявила, что мы немедленно отправляемся назад. Когда мы поинтересовались судьбой седьмой печати, она ответила, что не намерена ее открывать. Ключ, по ее словам, остался у Каина.

   Он умышлено говорил без эмоций. Сухой отчет случайно свидетеля. Не более того. Малейшее проявление чувств могло его выдать.

 − Что ты сделал, чтобы ей помешать?

  Вопрос задал Андрас, сверля Алекса злобным взглядом. Такому что не ответь, все будет не то.

  − Я попытался образумить предводительницу, напомнив, чего ради мы существуем. Но она не слушала меня.

  − Ты не совладал с девчонкой? – Андрас наклонился вперед, боясь упустить изменение в настроение допрашиваемого.

  − Я не смею перечить предводительнице, − Алекс не удержался и послал курфюрсту мстительную улыбку. С этим ему не поспорить. Всадникам с раннего возраста вдалбливали: слово предводительницы закон. Кому взбредет в голову обвинять его в выполнении ими же придуманных правил?

 Андрас, шумно выдохнув, откинулся на спинку стула. Возразить ему было нечего.

 − Значит, вы подчинились и поехали назад, как того желала предводительница? – уточнил Асмодей.

 − Так все и было, − Алекс посмотрел в хитро прищуренные глаза Дея. Ни на секунду он не надеялся, что ему удалось обвести его вокруг пальца. Дей ближе других курфюрстов знал Еву, и отношения, сложившиеся между ней и всадниками, для него не секрет. Асмодей не раз видел, как всадники игнорировали пожелания предводительницы и перечили ей по любому поводу.

   Алекс затаил дыхание. Но, странное дело, Асмодей лишь кивнул в ответ. Словно ничего другого не ожидал услышать. Каковы бы ни были его мотивы, он скрывал их от братьев.

  − Теперь, когда вы вернулись в Дом, что, по-твоему, предпримет предводительница? – спросил отец.

 − Трудно сказать, − Алекс пожал плечами. – Она дала понять, что не хочет иметь ничего общего с книгой и печатями.

 − С чего такая перемена?

 − Вероятно, Каин сказал ей нечто, изменившее ее мнение относительно происходящего, − осторожно предположил Алекс. Балансирование между правдой и ложью давалось ему с трудом. Того гляди оступится и сорвется в пропасть.

 − Что конкретно? – отец поглядывал на него с усмешкой. Курфюрст Самаэль – повелитель смерти – видел сына насквозь.

 − Я спрашивал у предводительницы, но она отказалась пересказать содержание беседы, − Александр спрятался за официальным тоном, как за бронированным стеклом.

 − И у тебя нет предположений?

 − Никак нет, сэр.

  Обмануть отца задача не из легких. Даже Велиал – живое воплощение лжи – поверил. Но отец знал его куда лучше, чем Алекс думал.

  − И что теперь? – обратился Мамон к братьям. – Неужели мы сдадимся, когда цель так близка?

  − Нет, − в голосе Самаэля звучал металл. – Я заставлю предводительницу довести дело до конца.

  С этими словами он поднялся из-за стола. Алекс опомниться не успел, как остался в комнате один. Допрос был формальностью. Но хороший ли это знак? Он взглянул на фреску с Красным Драконом. Ему показалось, тот смотрел на него с неодобрением.

 − Великий курфюрст Самаэль желает видеть вас у себя в кабинете, − раздалось от двери.

  Алекс кивнул слуге. Все, как он предполагал. Самое интересное впереди.

 Отец принял его прохладно. Разочаровавший его сын не достоин внимания. Вероятно, от него ожидали, по меньшей мере, ритуального самоубийства. Подвел семью – будь добр не позорь ее своим существованием. Алекс хмыкнул. Такого удовольствия он отцу не доставит. Пусть и не мечтает.

 − Говори правду. Что там случилось между Евой и Каином?

 − Мне неизвестно. Клянусь, − для пущего эффекта добавил он.

 Отец подошел к круглому столику, указал на потрепанный рюкзак и спросил:

− Знаешь, что в нем?

− Книга Судного дня?

− Верно. Одна печать отделяет нас от того, что хранится внутри. Всего одна. Мы близки к цели как никогда.

  Отец намеренно говорил «мы», подчеркивая их солидарность. Вроде как у них одна цель. Только Алекс не купился. Спасибо Каину, он в курсе какая роль уготована ему в этом спектакле - роль овцы на заклание.

   С момента разговора с Каином, после которого они за считанные дни добрались до Дома, почти не отдыхая, загнав лошадей до такой степени, что те под конец едва волочили ноги, у Алекса в голове была полная каша. Никогда еще он не чувствовал себя таким растерянным.

 − А я даже дотронуться до книги не в состоянии, − проговорил отец с горечью.

 Неделю назад Алекс бы ему посочувствовал. Быть в шаге от желаемого и не иметь возможности его заполучить − тяжкое испытание. Но нынче его сердце было глухо к тяготам Самаэля.

 − Я послал фурий разыскать Каина и привести его сюда.

  Александр вздрогнул.

 − Это займет пару дней. Не больше. Ты же знаешь, фурии превосходные ищейки. И когда Каин будет у меня в руках, я сделаю все, чтобы он заговорил.

  Отец соединил ладони на уровни груди и переплел пальцы. Алекс следил за жестом, как зачарованный. Эти руки не ведали сострадания. Множество языков развязалось, познакомившись с их методами ведения допроса. Каин не станет исключением.

  − У тебя еще есть время спасти себя, − мягко проговорил отец. – Скажи мне правду сейчас и я позабочусь, чтобы с тобой ничего не случилось.

   Алекс заглянул в аквамариновые глаза отца. Двадцать лет он доверял демону и безоговорочно ему подчинялся. Обрубить подобную связь за день невозможно. Сглотнув, он сдавленно произнес: